Крестьянские восстания в Советской России (1918—1922 гг.) в 2 томах. Том второй - Пётр Фёдорович Алёшкин
Обобщение вышеизложенного позволяет сделать следующее заключение. Национальные особенности крестьянского движения наложили существенный отпечаток на проявления протеста. Об этом свидетельствуют рассмотренные в параграфе многочисленные крестьянские выступления на территориях с многонациональным составом крестьянского населения: народов Поволжья (татарские, башкирские, чувашские крестьяне, немецкие колонисты), сибирского региона (татары в лубковщине, хакасы в соловьевщине, киргизы (казахи) в Западно-Сибирском восстании, алтайцы в кайгородовщине, буряты, якуты), в Карелии, на Северном Кавказе (восстание Гоцинского), в Туркестане (басмачество), в Украине (григорьевщина, петлюровщина) и др. Освещение крестьянского движения позволило автору работы выявить искажения, домыслы и мифы, созданные как в прошлом времени, так и в настоящем: принципиальное отличие григорьевщины и петлюровщины от махновщины, оценка карельского мятежа не в качестве «белофинской авантюры», а как крестьянского восстания в Карелии, которое имело национальные особенности, связанные с пограничным положением и национальным составом населения данного региона.
5.4. Проявление крестьянского протеста в вооруженных силах Советского государства (восстание в Кронштадте)
Весть о восстании в Кронштадте (28 февраля – 18 марта 1921 г.) быстро разлетелась по всей стране: в «Тихом Доне» Михаила Шолохова это событие обсуждали донские казаки на одном из дальних хуторов[342]. Кронштадт, названный Лениным «мелкобуржуазной контрреволюцией»[343], представлялся ему явлением более опасным, даже в сравнении с Деникиным, Юденичем, Колчаком, «вместе взятыми». На Х съезде партии Ленин заявил: «…Мы имеем дело со страной, где пролетариат составляет меньшинство, разорение сказалось на крестьянской собственности»[344]. В приведенной формулировке примечательна фраза: «мы имеем дело со страной». Как будто «мы», то есть большевики (субъект) имели в качестве материала объект (страну) – из имеющегося материала (какой есть!) предстояло создавать задуманную конструкцию. А. И. Рыков по горячим следам назвал Кронштадт как «самую большую и величайшую неожиданность», которая обязывала сделать политические и экономические выводы[345]. Позднее Рыков высказал определенное мнение о причине восстания в Кронштадте: оно «по своей политической основе явилось результатом недовольства, накопившегося среди крестьян во время эпохи военного коммунизма[346].
Состоявшие преимущественно из крестьян[347], матросы Балтики и красноармейцы кронштадтского гарнизона выражали настроения крестьянской массы. Кронштадт отражал, как в зеркале, общее кризисное состояние в крестьянской стране: матросы получали вести из родной деревни о критическом состоянии хозяйства, о произволе местных властей, о тяжести разверстки. В преобладающем большинстве жалоб матросов и красноармейцев (особенно возвратившихся из отпусков, получавших письма) речь шла о тяжелом положении на родине, прежде всего в деревне. Основное недовольство семей матросов и красноармейцев вызывала прежде всего продразверстка[348].
Восстание в Кронштадте возникло стихийно и вовлекло в свой водоворот почти все население и гарнизон крепости. Резолюция с изложением требований мятежных матросов была принята 28 февраля 1921 г. моряками судовых команд линкоров «Петропавловск» и «Севастополь» – крупнейших кораблей всего Балтийского флота[349]. Утром 1 марта требования команд двух линкоров поддержало собрание корабельных команд 1—й и 2—й бригад. Итоговая резолюция была утверждена на общем гарнизонном собрании (митинге) кронштадтцев на Якорной площади днем 1 марта. Главное крестьянское пожелание, выраженное в резолюции, по сути являлось призывом к Советскому правительству соблюдать обещания, провозглашенные в октябре 1917 г.: дать полное право крестьянам на землю, не используя наемный труд. Характерно, что основная часть программных требований непосредственно касалась крестьянства. Резолюция содержала следующие требования: ввиду того, что Советы не выражали волю рабочих и крестьян, немедленно организовать перевыборы Советов тайным голосованием, причем перед выборами провести свободную предварительную агитацию всех рабочих и крестьян; предоставить реальную свободу слова и печати для рабочих и крестьян, левых социалистических партий, а также свободу собраний и профессиональных союзов и крестьянских объединений; освободить всех политических заключенных социалистических партий, а также всех рабочих и крестьян, красноармейцев и матросов, заключенных в связи с рабочими и крестьянскими движениями; выбрать комиссию для пересмотра дел заключенных в тюрьмах и концентрационных лагерях; упразднить всякие политотделы, так как ни одна партия не может пользоваться привилегиями для пропаганды своих идей и получать от государства средства для этой цели – вместо них должны быть учреждены выбранные на местах культурно—просветительные комиссии, для которых средства должны отпускаться государством; немедленно снять все заградительные отряды[350].
В Обращении к железнодорожникам, с просьбой приостановить пассажирское и воинское движение, Кронштадтский ревком дополнил указанные выше требования следующими положениями: избирательное право для всех, равное для крестьян и рабочих; отмена смертной казни; закрытие всех ЧК (оставить лишь уголовную милицию и суды); отмена всех преимуществ коммунистам; демобилизация армии (в деревне нужны рабочие руки – задержка в демобилизации вызовет недосев и голодовку в городах); роспуск трудовой армии как нового вида закрепощения рабочего и крестьянина в работе; свобода передвижений по железным дорогам и водным путям всех граждан; право организации непосредственного товарообмена между рабочими и крестьянами[351].
Протест кронштадцев выражался в отношении политики военного коммунизма. Примечателен следующий факт: балтийские матросы – краса и гордость революции – восстали против власти большевиков, завоеванию которой сами же в октябре 1917 г. активно способствовали, а затем стойко защищали завоевания революции в 1919 г. в боях с белогвардейскими войсками генерала Юденича под Петроградом[352]. По данным ВЧК, 28 февраля за резолюцию с требованиями кронштадтских моряков голосовало большинство коммунистов из судовых команд, лишь незначительная часть коммунистов воздержалась от голосования[353].
Боевой состав Кронштадтской крепости и фортов, по сведениям Балтфлота, составлял 17 961 человек, крепость имела на вооружении в общей сложности 134 тяжелых орудия, 62 легких орудия, 24 зенитных орудия, 126 пулеметов[354]. Власть в Кронштадте без единого выстрела перешла в руки временного революционного комитета матросов, красноармейцев и рабочих Кронштадта, образованного 2 марта 1921 г. на делегатском собрании из 5 человек (4 марта состав ВРК увеличился до 15 человек). Ревком взял на себя подготовку выборов в Совет путем тайного голосования. В частях и подразделениях выбирались ревтройки. Мятежные балтийские матросы использовали привычные по 1917 г. методы революционного захвата власти: заняли телеграф, телефон, типографию «Известий Кронштадтского Совета», с 3 марта началось издание газеты восставшего Кронштадта – «Известия Временного революционного комитета матросов, красноармейцев и рабочих». В крепости использовались методы политической и агитационно—пропагандистской работы по опыту большевиков, был создан институт комиссаров.
2 марта ревком обратился к населению и гарнизону Кронштадта, в котором объявил, что коммунистическая партия, правящая страной, оторвалась от масс, оказалась неспособной вывести страну из состояния общей разрухи. Предлагалось приступить к «мирной работе по переустройству Советского строя». ВРК настаивал, чтобы не было пролито ни единой капли крови. Выборы в новый Совет, по замыслу ревкома, должны были продемонстрировать представительство трудящихся. Собственную задачу члены ревкома видели в создании условий для справедливых выборов в Совет. «К порядку, к спокойствию, – призывал ревком, – к выдержке, к новому, честному социалистическому строительству на благо трудящихся». 3 марта появилось Обращение ВРК к крестьянам, рабочим и красноармейцам по поводу предстоящих выборов в Совет тайным голосованием[355].
Восставший Кронштадт поднял красное знамя «третьей революции трудящихся». Идейная установка кронштадтского ревкома укладывалась в лозунг «Советы без коммунистов». Идея Советов без коммунистов выражалась в лозунгах: «Власть Советам, а не партиям!», «Да здравствует третья революция!», «Долой партийный гнет!», «Да здравствует власть рабочих и крестьян!», «Да здравствуют свободно избранные Советы!» Мятежный ревком позиционировал себя в качестве защитника советского строя. В Известиях ревкома 12 марта 1921 г. содержалось обращение к кронштадтцам следующего содержания: «Казалось, трудовой народ вступил в свои права. Но полная шкурников партия коммунистов захватила власть в свои руки, устранив крестьян и рабочих, во имя которых действовала. Она решила по образцу помещичьей России управлять страной при помощи своих комиссаров… Везде над рабочим и крестьянином властвовал коммунист. Вырастало новое коммунистическое крепостничество. Крестьянин обращался в советских хозяйствах в батрака, рабочий в наемника на казенной фабрике… Советская Россия обратилась во всероссийскую каторгу… Настало время подлинной власти
